Столетний юбилей революции в России не то чтобы прошел незамеченным. Правильнее сказать, что официальная Россия постаралась его не заметить. На вопрос журналистов о том, как Кремль планирует отмечать знаковый для страны юбилей, пресс-секретарь президента Дмитрий Песков с показным изумлением ответил «А в связи с чем это нужно праздновать?». В государстве, в котором в каждом городе есть улица Ленина, площадь Диктатуры пролетариата или Революции, это удивление чиновника выглядит странным.

В этом году 7 ноября на Красной площади российской столицы все-таки прошел военный парад. Но посвящен он был, разумеется, не Октябрьской революции, а другому параду – 7 ноября 1941 года, когда в самые тяжелые дни войны солдаты Красной армии маршировали мимо мавзолея Ленина, демонстрируя, что дух и воля к победе советских войск не сломлены. Тогда сразу с парада войска отправлялись на фронт, проходивший в нескольких километрах от Москвы. Но по задумке тогдашних властей, сам парад был призван подчеркнуть идеологическую преемственность: солдатам предстояло защищать те же ценности, символы и смыслы, за которые сражалось предыдущее поколение в 1917-м. Сегодня российские идеологи пытаются заменить этот посыл на натянутое молчание. Вместо упоминания революции, они делают акцент на подчеркнуто пустом и абстрактном патриотизме, который зиждется на бесконечной череде войн и побед, у которых якобы было лишь только национальное измерение.

Сложное положение российских правителей можно понять. На примере Украины они видят, как кампания декоммунизации ведет к краху национальной государственности. Они не хотят бросать прямой вызов исторической памяти народа, а для большинства россиян революция 1917 года — по-прежнему событие с положительным знаком. В то же время, они считают революцию главной угрозой своей власти, видят в ней только хаос и анархию. Это противоречие и заставляет их создавать все эти натянутые фигуры умолчания. Но если официальные представители государства остерегаются делать антикоммунистические и антиреволюционные заявления, то их клиенты и весь пропагандистский аппарат чувствуют себя в полном праве.

На экраны страны вышло два знаковых фильма, так или иначе связанных с темой революции. Первый – это фильм «Матильда», посвященной роману последнего русского императора Николая II с балериной Матильдой Кшесинской. Фильм вызвал невиданный скандал по неожиданной причине. Хотя по своей идеологии он оказался довольно консервативным, демонстрирующим «человеческую» и положительную сторону личности последнего царя, ультраправые православные монархисты сочли демонстрацию внебрачных сексуальных отношений монарха, причисленного Церковью к лику святых, святотатством. Прокатилась серия беспорядков, угроз, даже поджогов автомобилей. Но фильм тем не менее вышел на экраны, чтобы оказаться удивительно пустой картиной, с клиповым сценарием, отсутствием интриги, ужасающей игрой актеров и никому не интересным сюжетом. Он провалился в прокате, несмотря на мощную рекламную кампанию, организованную националистами, и свой рекордный для российского кинематографа бюджет.

Другим итогом работы российского кинематографа стал сериал «Троцкий», показанный на Первом канале. Одним из продюсеров фильма стал генеральный директор Константин Эрнст, что показывает, какое большое идеологически-пропагандистское значение придается этой картине. Авторы сериала повторяют все мыслимые пропагандистские клише и исторические мифы. В их интерпретации мотивация революционеров сводится к болезненному желанию власти. Русская социал-демократическая рабочая партия с самого начала представлена как агентурная сеть германского Генштаба. Герои – Троцкий, Ленин, Сталин – произносят речи, которые никогда не могли быть произнесены. На тему того, что революция «это как секс, это и есть секс», а «Россия – как женщина и ее надо оплодотворить». Сексистское, консервативное, конспирологическое повествование этого сериала отражает не историю русской революции – пусть и одну из ее граней – а только психологический мир российской элиты, которая в любом общественном движении видит исключительно козни Запада, за любым действием человека — сексуальное желание или страсть к наживе, а женщину понимает, как приложение к социальному успеху мужчины.

Также накануне великой годовщины сразу два видных политика с разных полюсов политического спектра сделали громкие заявления о необходимости похоронить Владимира Ленина, закрыв его мавзолей на Красной площади. С одной стороны, это был чеченский лидер Рамзан Кадыров, который считается наиболее лояльным Путину чиновником, часто призывающий к подавлению прозападной оппозиции. С другой стороны, точно такое же заявление сделала крестница Путина Ксения Собчак, которая претендует на роль одного из лидеров либеральной прозападной (но при этом умеренной по своим методам) оппозиции.

И Собчак, и Кадыров обсуждают не столько судьбу тела вождя революции, сколько используют эту тему как пароль для кампании декоммунизации страны по образцу аналогичной кампании, развернутой в Украине, где массово переименовываются города и улицы, сносятся памятники и запрещаются символы, связанные с коммунистическим и революционным прошлым. Либеральные и консервативные силы рассматривают эту кампанию как важнейший идеологический шаг, призванный разоружить оппонентов и подготовить почву для дальнейшей либерально-консервативной реакции. И здесь есть пространство для создания, на первый взгляд, парадоксальной коалиции не только между «просвещенной либералкой» Собчак и охранителем Кадыровом, но и такими ультраконсервативными деятелями, как бывший прокурор Крыма и нынешний депутат Госдумы от правительственной партии Наталья Поклонская, считающаяся неформальным лидером монархистов и православных фундаменталистов, и, например, либеральным блогером и общественным деятелем Ильей Варламовым, который также призывает к декоммунизации.

На этом фоне по всей России открывали так называемые «капсулы времени». Их заложили 50 лет назад, в 1967 году, когда праздновалась 50-я годовщина Революции. По всей стране советские люди писали письма своим детям и будущим поколениям, пытались передать им свои чувства, мечты и надежды. Капсулы вмонтировали в стены школ и больниц, станций метро и научных институтов. Я помню, медная табличка, скрывавшая такую капсулу, была и в моей школе. И вот, настала пора читать послания из прошлого. И нельзя было не почувствовать резкого контраста между ожиданиями людей 50-летней давности и наличной действительностью.

Тогда Советский Союз был первым в освоении космоса, поэтому многие послания затрагивают тему освоения Вселенной. Полвека назад люди с верой смотрели в будущее и завидовали своим потомкам, так как считали, что они будут жить при коммунизме, который «неизбежен, как восход солнца», а войны, голод, бедность и неравенство останутся далеко позади. Конечно, в этих письмах было и влияние партийных идеологических органов, но искренняя вера советских людей в светлое будущее прорывается через все цензурные ограничения: «Мы строим коммунизм, вы живете при коммунизме. Мы верим, что вы превосходно оборудовали нашу прекрасную голубую планету Земля, освоили Луну и высадились на Марсе, что вы продолжаете штурм космоса, который начали люди первого пятидесятилетия, и ваши корабли давно уже бороздят Галактику», — писали нам студенты и молодые ученые из Новосибирска.

Хочу отметить, что в мире обратили большое внимание на молчаливую реакцию официальной России на 100-летний юбилей революции. The Financial Times пишет, что Путин «боится повторения русского бунта» (https://www.ft.com/content/6e335820-b8c1-11e7-8c12-5661783e5589). А шведский Aftonbladet иронизирует, что хотя весь мир обсуждает итоги и наследие революции, «в ее эпицентре все улицы и площади полностью очищены от любого напоминания о том, что мировая история изменила свое течение сто лет назад именно отсюда» (https://www.aftonbladet.se/kultur/a/R3gWd/100-aringen-som-forsvann).

Действительно, мир не обделил минувший юбилей вниманием. В США Белый дом опубликовал официальное заявление о том, что «Большевистская революция породила Советский Союз и его темные десятилетия угнетающего коммунизма — политической философии, несовместимой со свободой, процветанием и достоинством человеческой жизни», приписав коммунистам аж 100 миллионов жертв (https://www.whitehouse.gov/the-press-office/2017/11/07/national-day-victims-communism). В этом отношении позиция официального Вашингтона мало изменилась со времен Холодной войны, но показательно, что пройти мимо столетнего юбилея американская администрация не смогла.

Противоположную по смыслу позицию заняло руководство Китая. Выступая на 19-м съезде Компартии Китая, ее лидер Си Цзиньпин заявил: «Столетие назад орудийные раскаты Октябрьской революции донесли до Китая марксизм-ленинизм. Передовые умы Китая в научной теории марксизма-ленинизма нашли путь решения проблем страны» (https://russian.rt.com/world/news/440677-kitai-oktyabrskaya-revolyuciya).

Кое-где в мире 7 ноября состоялись уличные акции. На Филиппинах, в Перу, на Шри-Ланке, в Турции, Италии, Германии, Греции и других странах по улицам прошли демонстранты крайне левых убеждений с портретами революционных вождей и транспарантами, обещавшими повторить революцию вновь, теперь уже в мировом масштабе. Но если с точки зрения уличной активности столетний юбилей Октября не стал событием века, то мировые СМИ уделили ему беспрецедентное внимание.

Трудно найти серьезную западную газету или крупный телеканал, которые не посвятили бы истории и наследию русской революции нескольких полос или эфиров. Редкое международное событие из текущей ленты новостей привлекает такое внимание.

Содержательно дискуссия не преподнесла слишком много сюрпризов. Либерально-консервативные медиа посылали проклятия по адресу революции, большевиков, тоталитаризма и СССР – примерно в соответствии с камертоном Белого дома. В ход шел примерно тот же комплект исторических мифов, сплетен и стереотипов «обывательского здравого смысле», как и в «шедеврах» российского кинематографа. Со своей стороны, медиа относительно независимые или левоцентристские допускали широкую дискуссию, публиковали серьезных академических историков и отмечали как положительные, так и отрицательные черты революции и коммунистического опыта. Немногочисленные левые СМИ неожиданно вернулись к полузабытому повествованию о величии Октябрьской революции и ее наследия.

Chicago Tribune делает скидку по сравнению с планкой, которую задали в Вашингтоне, с передовицей «Наследие 100 лет коммунизма – 65 миллионов смертей» (http://www.chicagotribune.com/news/opinion/editorials/ct-edit-communism-bolshevik-anniversary-putin-20171106-story.html). Голос корпоративной Америки, The Wall Street Journal, достигает высот теоретического обобщения, утверждая, что «Столетие коммунизма у власти – которое продолжается и сегодня в Китае, Корее и на Кубе – сделало ясным человеческую стоимость политической программы, направленной на свержение капитализма» (https://www.wsj.com/articles/the-communist-century-1509726265). The New Times повторяет пропагандистский штамп времен Холодной войны, что русская революция создала тоталитаризм. «Большевизм был сознанием, культурой ненависти с нетерпимым параноидальным мировоззрением, он был одержим заумной марксистской идеологией. Рвение большевиков оправдывало массовые убийства всех врагов, реальных и потенциальных, не только в случае Ленина или Сталина, но также и с Мао, Пол Потом в Камбодже, Менгисту Хайле Мариамом в Эфиопии. Коммунизм также породил рабские трудовые лагеря, экономическую катастрофу и неописуемые психологические страдания» (https://www.nytimes.com/2017/11/06/opinion/russian-revolution-october.html).

Такие «оригинальные» цитаты можно приводить сотнями и тысячами, они повторяют друг друга и вязнут на языке. Благо, эти идеи и оценки – сверстники русской революции и трудно найти человека, не ознакомленного с ними. Озадачивает только, что годы идут, а ненависть и страх антикоммунистических авторов не ослабевают.

Примером взвешенного подхода могут стать статьи из крупнейшего шведского таблоида Aftonbladet. Так, историк Хокан Блумквист опубликовал большую статью, убедительно показывающую, что русская революция стала выражением широкого демократического движения, а не заговора горстки фанатиков и была неизбежной реакцией на затянувшийся кошмар мировой империалистической войны и полный отказ правящих классов идти на необходимые социальные реформы (https://www.aftonbladet.se/kultur/a/4n8ME/darfor-blev-det-revolution-i-ryssland). Одна из крупнейших англоязычных газет мира, The Guardian, в редакционной передовице о русской революции пишет как о завоеваниях, так и о жертвах социалистического эксперимента в России. Но редакция признает, что «События столетней давности все еще могут вдохновлять. Главная причина этого в том, что при всех своих несовершенствах, они показывают, что в моменты кризиса люди могут взять собственную судьбу в свои руки. Русская революция вдохновляла, потому что она говорила миру, что не нужно оставаться такими, какие мы есть — в обществе, в политике, в человеческих отношениях и в искусстве» (https://www.theguardian.com/commentisfree/2017/nov/06/the-guardian-view-on-russias-revolutionary-centenary-it-shook-the-world-then-it-failed).

В более левом спектре появилась и новизна. После тридцатилетнего перерыва появилось место даже для полной глорификации революции и призывов учиться у ее героев. Стоит, например, сказать, что крупнейший левый журнал Америки, The Jacobin, посвятивший юбилею русской революции целую серию глубоких текстов, проводит сейчас рекламную подписку, которая стоит символические $19,17.

Но важнейший сюрприз в дискуссии о событиях столетней давности состоит даже не в этой эмансипации левой прессы от комплекса вины и поражения. Гораздо важнее, что революция и большевизм сегодня больше не описываются как призраки прошлого. Они стали актуальными фигурами сегодняшнего дня. Ярко выразила это в своей жестко антикоммунистической колонке Энн Эппельбаум (Anne Applebaum) в The Washington Post: «Сто лет спустя большевизм вернулся. И мы должны волноваться». Журналистка, известная своими крайними консервативно-либеральными взглядами, после всех мыслимых проклятий в адрес революции и ее политического наследия с ужасом пишет о том, что сегодня либеральный мир вновь оказался перед растущей угрозой. «Нынешний лидер британской Лейбористской партии Джереми Корбин также происходит из старой просоветской крайне левой традиции, – пишет она. – А его антиамериканские, антинатовские, антиизраильские и даже антибританские настроения и взгляды больше не кажутся шокирующими поколению, которое не помнит, кто их спонсировал в прошлом. В его партии есть ядро ​​радикалов, которые говорят о свержении капитализма и возвращении национализации» (https://www.washingtonpost.com/opinions/global-opinions/bolshevism-then-and-now/2017/11/06/830aecaa-bf41-11e7-959c-fe2b598d8c00_story.html?utm_term=.f911a9df772c ).

Сравнивать Джереми Корбина и (иногда) Берни Сандерса c Лениным вообще стало модным трендом в консервативной и либеральной прессе. Правый шведский таблоид Expressen упражняется в этом с завидным постоянством: «У Джереми Корбина только одно направление: далеко, далеко влево» (https://www.expressen.se/nyheter/englands-lenin-ar-popular-bland-unga/). А бизнес-издание The Financial review в статье «Новое пристанище социализма на Западе» констатирует успехи новых левых критиков капитализма: «Удачное выступление Джесси Клэвера из GreenLeft на голландских выборах в этом году, последний успех Жан-Люка Меланшона на президентских выборах во Франции, электоральный рекорд Die Linke в Германии, участие коммунистов в успешном коалиционном правительстве Португалии, неожиданная популярность лейбористской партии под руководством Джереми Корбина, решающая роль крайней левой составляющей в движении за независимость Каталонии, выдающаяся кампания Берни Сандерса в США в прошлом году. Согласно недавним опросам YouGov, 44 процента американских «миллениалов» предпочли бы жить в социалистической стране (и 7 процентов хотели бы оказаться в коммунистической), а в Великобритании молодые люди испытывают положительное отношение к социализму и чистый негатив в адрес капитализма» (http://www.afr.com/opinion/columnists/socialisms-new-home-in-the-west-20171108-gzh53q).

Часто авторы подобных статей преувеличивают. Новый большевизм им видится повсюду, даже в победах правых популистов и националистов. Но сам страх перед обострением социальных противоречий и возрождением казавшейся мертвой политической альтернативы капитализму красноречиво свидетельствует: мы живем в эпоху, когда русская революция оказалась вновь актуальна, потому что проблемы и противоречия, которые она стремилась разрешить, опять в повестке дня. И поэтому грозный призрак вновь бродит по Европе.

Алексей Сахнин, Левый Фронт-Швеция