Что такое «диктатура пролетариата» в моём понимании? Это власть, реализуемая для искоренения классовых противоречий в обществе и для установления настоящей демократии, в которой не существует классов, а есть равенство всех со всеми и перед всеми. Иными словами, «диктатура пролетариата» нужна для того, чтобы обеспечить переход к социализму от менее прогрессивной общественной формации. Думаю, что в данном вопросе важно учитывать определения, данные нам классиками. Вот определение, которое Ленин давал для понимания того, что такое диктатура пролетариата: «Только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов».

А кто, собственно, такой — этот пролетариат. Вот какое определение дал Энгельс: «Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путем продажи своего труда, а не живет за счет прибыли с какого-нибудь капитала, – класс, счастье и горе, жизнь и смерть, все существование которого зависит от спроса на труд, т.е. от смены хорошего и плохого состояния дел, от колебаний ничем не сдерживаемой конкуренции. Одним словом, пролетариат, или класс пролетариев, есть трудящийся класс XIX века».

А вот что писал Маркс: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».

Как и кем с практической точки зрения должна осуществляется диктатура пролетариата? На мой взгляд, по классическим канонам власть данной диктатуры должна осуществлять коммунистическая партия, как авангард пролетариата.  Сердцем этой партии должны быть фабрично-заводские и промышленные рабочие. Именно эти рабочие должны взять под контроль всю полноту власти в стране и, самое главное, стать движущей силой данной диктатуры.

Диктатура пролетариата может использовать как очень жёсткие методы правления, так и вполне себе демократические, с точки зрения западных стандартов. Всё зависит от обстоятельств, например, от степени сопротивления со стороны представителей буржуазного класса. Допустим, если господа Фридман, Абрамович, Михельсон, Авен, Керимов, Усманов и другие российские олигархи будут протестовать против национализации их предприятий, стоя с плакатами в одиночных пикетах или даже устроив митинг в «Сокольниках», уверен, что никто им даже штрафа не выпишет. Если же данные товарищи каким-то образом начнут вооружённое сопротивление из-за принятого решения о национализации средств производства, которыми они, на мой взгляд, сейчас владеют незаконно, то тогда диктатура пролетариата, вероятнее всего, будет предпринимать все усилия для того, чтобы пресечь их попытки решить вопросы таким способом.

В любом случае, при диктатуре пролетариата представители неблагонадёжных классов лишаются политических прав: избирать, быть избранными и других (хотя мы знаем, что в руководстве советской России на первоначальных этапах было много выходцев из дворянского сословия, купечества, офицерства). На мой взгляд, диктатура пролетариата может понадобиться для того, чтобы представители пролетариата заняли все ключевые посты в государстве, как бы без конкуренции с представителями буржуазного класса. Это важно в том смысле, что многие пролетарии заведомо могут проигрывать по ряду показателей из-за своего текущего положения. Это объективный процесс, так как представители буржуазии имеют гораздо больше возможностей получать как опыт, так и интеллектуальное развитие. Кстати, недавно ознакомился с одним из западных исследований, которое показало, что финансовое состояние семей, увы, очень сильно влияет на уровень образования детей. Чем богаче, тем лучше образование. Конечно, бывают исключения из правил, но, в целом, это данность, с которой трудно спорить.

Сразу скажу, что ничего слишком плохого в диктатуре пролетариата в классическом понимании этого слова я не вижу! Тем более, что в истории различных коммунистических стран мы видели вполне себе мягкие варианты диктатуры пролетариата, хотя бы во времена НЭПа в СССР, а также в некоторых странах бывшего соцлагеря. Но проблема в том, что на настоящий момент, исходя из классических формулировок, невозможна диктатура пролетариата, т.к. классический пролетариат составляет сегодня небольшую часть нашего общества. А рабочих крупных фабрик и заводов такое маленькое количество, и расположены промышленные предприятия так далеко от столичных центров, что на реальную борьбу за революционные преобразования они сегодня влиять не в силах, особенно как авангард революционных процессов. А уж осуществлять диктатуру пролетариата рабочие, не прошедшие школу революционной борьбы, в принципе не могут.  Более того, в строгом смысле, если мы опираемся на научный подход в определении и понимании класса пролетариата, то его сегодня фактически нет в том виде, как о нём писали Энгельс и Маркс.

Есть что-то другое, мы даже можем это другое называть пролетариатом.  Но, по сути, это не тот класс, который способен осуществлять революционные задачи методами пролетариата, о котором писали классики. Назовём этих людей полупролетариями. У этих людей есть какая-то собственность, дачный участок, автомобиль, бабушкина квартира, подработка на стороне при использовании своего компьютера и прочее.  А по Энгельсу «пролетарий большей частью живет в больших городах и с работодателем его связывают чисто денежные отношения. Крупная промышленность вырывает мануфактурного рабочего из его патриархальных условий; он теряет последнее имущество, каким еще обладал, и только тогда превращается в силу этого в пролетария».

Итак, мы живём в 21-м веке. Более того, мы живём в постсоветской стране.  В СССР люди де-факто были собственниками довольно солидного имущества, после развала СССР у большинства граждан до сих пор сохраняется это имущество. Более того, в 90-е и нулевые многие бывшие советские граждане обзавелись какой-то собственностью, занимаясь бизнесом, купив квартиры, машины. Конечно, кто-то в этот период фактически полностью разорился, как из числа рабочих, так и из числа представителей малого бизнеса. Но, в целом, людей, подходящих под понятие «пролетариат» по так называемому имущественному цензу, отнюдь не большинство, а, кроме того, они ещё и не являются рабочими крупной промышленности. Учитывая определение Энгельса, сегодня пролетариев можно найти совсем немного в процентном отношении в масштабах страны. Помимо этого, многие граждане получают доход с имеющегося у них имущества, либо как-то приспособились выживать, используя, например, свои приусадебные участки. И хоть обнищание граждан России идёт семимильными шагами, революционным пролетариатом в классическом смысле этого слова данные граждане не становятся в силу отсутствия крупной промышленности. Пока десяткам миллионов граждан России есть, что терять, они не примут лозунг «диктатуры пролетариата», так как сами могут попасть под ее действие.

Сегодня важнее диктатура народовластия. Диктатуру пролетариата, по сути, на данном этапе может заменить требование широкой люстрации. Лишение прав нескольких тысяч человек, представителей нынешнего режима – вот на что может претендовать такая диктатура. Ну и, разумеется, из состояния дел с пролетариатом в России делаем вывод, что ориентироваться нужно на более широкие слои населения, для которых социализм пока не является привлекательной целью. Но это не значит, что мы должны отбросить социалистический проект. Мы должны делать всё возможное для того, чтобы объяснять обществу преимущества социализма. Мы должны теоретически и на множестве практических примеров указывать, что, например, коллективные хозяйства на селе — это элементарная экономическая целесообразность, так как в разы повышает производительность труда. Мы должны на явных примерах доказать, что сокращение рабочего дня ведёт к экономическому подъёму, что справедливое распределение результатов труда сокращает преступность, повышает интеллектуальный уровень общества, улучшает здоровье граждан, в разы улучшает жизнь как всего общества, так и отдельных его членов. Мы, в конце концов, должны переломить ситуацию в гуманитарно-философской сфере и просто заклеймить позором эксплуататоров, присваивающих себе результаты труда сотен и сотен тысяч тружеников в то время, как эти труженики живут на нищенские зарплаты в постоянной борьбе за выживание.

И если мы марксисты, то мы должны себе прямо признаться, что диктатура пролетариата сегодня невозможна в том виде, как её себе представляли Энгельс и Маркс, как её осуществляли Ленин и Сталин. Так как, возвращаясь к Энгельсу, читаем: «Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путем продажи своего труда, а не живет за счет прибыли с какого-нибудь капитала».  И добавляем к этому Ленина: «Только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала». Ничего этого в существенных масштабах в сегодняшней России практически нет.

Далее Фридрих Энгельс в «Проекте коммунистического символа веры»:

«Вопрос 15. Намерены ли вы вместо теперешнего общественного порядка сразу ввести общность имущества? — Мы об этом не помышляем. Развитие масс не допускает декретирования. Оно обусловливается развитием условий, в которых живут эти массы, и происходит, поэтому, постепенно.

Вопрос 16. Каким образом вы считаете возможным осуществить переход от современного состояния к общности имущества? — Первым основным условием для введения общности имущества является политическое освобождение пролетариата путем установления демократического государственного устройства.

Вопрос 17. Каким будет ваше первое мероприятие после того, как вы установите демократию? — Обеспечение пролетариату средств существования.

Вопрос 18. Как вы намерены осуществить это? — Путем такого ограничения частной собственности, которое подготовляет постепенное превращение ее в общественную собственность, например, путем прогрессивных налогов, ограничения права наследования в пользу государства».

Выше мы видим известные ответы Энгельса на поставленные перед ним вопросы. Ответы Энгельса опровергают так называемый догматический подход современных левых по важным вопросам. Энгельс не только не требует всё взять и поделить немедленно, он с осторожностью относится к обобществлению средств производства. Сегодня любой левый, провозглашающий лозунг о национализации сырьевого сектора России, пожалуй, выглядит радикальнее Энгельса. Ну а те, кто требует национализировать или обобществить и малый бизнес, на мой взгляд, просто заигравшиеся фантазёры. При этом они же себя колотят в грудь и кричат, что являются последователями марксизма, однако мы видим, что марксизм — это не безумие горячих голов, а наука, основанная на реальной почве, и её законы должны учитывать реальное состояние дел.

Я вообще допускаю, что крупные фабрики и заводы из Москвы, в первую очередь, убрали по идеологическим причинам.  Да и погром промышленности в России, скорее всего, от боязни власть имущих того, что рабочий класс однажды воспрянет, а заводские рабочие станут в такой ситуации главной движущей силой социалистической революции. Увы, правящая верхушка России прекрасно знакома с марксистской наукой, а раз марксизм — это наука, его законы работают вне зависимости от наших желаний остановить действие этих законов либо ускорить. При этом и тормозить, и ускорять действие этих законов в каких-то масштабах можно, вот такая диалектика, но наши действия не будут определяющими без объективных условий.

Сегодня российское общество атомизировано, и каждый атом имеет мало точек соприкосновения с соседями. Но всё же связующие звенья есть — несоблюдение трудовых прав граждан, жёсткая и жестокая эксплуатация разношёрстного нового и старого пролетариата, ущемление гражданских и политических прав представителей всего общества. Эти вещи неотделимы друг от друга. Поэтому без борьбы за демократию сегодня невозможно бороться за социалистические преобразования и за социализм в целом.

Уверен, при отсутствии реальных политических прав и свобод, которые есть, например, в большинстве западноевропейских стран, левые должны руководствоваться мнением Ленина на этот счёт, отражённым во многих работах. Например, в работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции 1905 года»: «Новоискровцы в корне неправильно понимают смысл и значение категории буржуазная революция. В их рассуждениях постоянно сквозит мысль, будто буржуазная революция есть такая революция, которая может дать лишь то, что выгодно буржуазии». Далее Ленин пишет, что буржуазная революция в большей степени отражает интересы буржуазии и тут же парирует: «Но совершенно нелепа мысль, что буржуазная революция не выражает вовсе интересов пролетариата. Эта нелепая мысль сводится либо к стародедовской народнической теории, что буржуазная революция противоречит интересам пролетариата, что нам не нужна поэтому буржуазная политическая свобода. Либо эта мысль сводится к анархизму, отрицающему всякое участие пролетариата в буржуазной политике, в буржуазной революции, в буржуазном парламентаризме. Теоретически эта мысль представляет из себя забвение».

Еще Ленин указывает что буржуазная революция способствует развитию капитализма: «Поэтому буржуазная революция в высшей степени выгодна пролетариату. Буржуазная революция, безусловно, необходима в интересах пролетариата, чем полнее и решительнее, чем последовательнее будет буржуазная революция, тем обеспеченнее будет борьба пролетариата с буржуазией за социализм. Только людям, не знающим азбуки научного социализма, этот вывод может казаться новым или странным, парадоксальным. А из этого вывода, между прочим, следует и то положение, что в известном смысле буржуазная революция более выгодна пролетариату, чем буржуазии. …Самое положение пролетариата, как класса, заставляет его быть последовательным демократом. Буржуазия оглядывается назад, боясь демократического прогресса, который грозит усилением пролетариата. Пролетариату нечего терять кроме цепей, а приобретет он при помощи демократизма весь мир. Поэтому, чем последовательнее буржуазная революция в ее демократических преобразованиях, тем менее ограничивается она тем, что выгодно исключительно для буржуазии. Чем последовательнее буржуазная революция, тем больше обеспечивает она выгоды пролетариата и крестьянства в демократическом перевороте. Марксизм учит пролетария не отстранению от буржуазной революции, не безучастию к ней, не предоставлению руководства в ней буржуазии, а, напротив, самому энергичному участию, самой решительной борьбе за последовательный пролетарский демократизм, за доведение революции до конца. Мы не можем выскочить из буржуазно-демократических рамок русской революции, но мы можем в громадных размерах расширить эти рамки, мы можем и должны в пределах этих рамок бороться за интересы пролетариата, за его непосредственные нужды и за условия подготовки его сил к будущей полной победе».

Из всего вышеуказанного следует, что на сегодняшний момент в России отсутствует класс революционного пролетариата.  На сегодняшний момент в России отсутствует и дифференцированный капитализм. Такое положение дел смертельно опасно для общества. Зависимость страны от продажи только газа, нефти и других природных ресурсов тормозит все сферы жизнедеятельности. Более того, такое положение вещей устраивает кремлёвскую клику, которая, вероятно, и не заинтересована в появлении так называемого развитого капитализма, о котором упоминает Ленин, так как подобный капитализм принесёт с собой и изменения в политическом строе. В такой ситуации для левых естественными тактическими союзниками становятся все, кто выступает за расширение буржуазно-демократических прав и свобод. И разного рода капиталисты, фабриканты, производители реальной продукции должны нами восприниматься как важные попутчики на сегодняшнем этапе исторического развития.

Такова диалектика, такова марксистская наука! Может ли быть иначе? Нужно ли носить валенки летом? Думаю, нет. Но при этом мы должны помнить, что бывают и исключения из правил, таким редким исключением был период с февраля по октябрь 1917 года. И Ленин тысячи раз был прав, что не пошёл на поводу догматиков того времени, а пошёл своим путём.  Но пройденный большевиками в 1917 году путь из объективного тогда превращается в догматические мечтания сейчас

Леонид Развозжаев