Граждане России теряют интерес к выборам. Это можно было бы считать главным итогом политических событий последних полутора лет, результатом избрания и работы очередной Государственной Думы. Всё, что могло придать смысл выборам и сделать их интересными, важными для публики, устранено и подавлено. Всё меньше людей собираются идти голосовать весной 2018 года.
Правящие круги не видят в этом дурного предзнаменования. Для них приятной новостью является падение интереса россиян к «левым» или социальным по риторике партиям. Публика одинаково утомлена «коммунистами» Геннадия Зюганова (КПРФ), «Справедливой Россией» и ЛДПР. Постаревший Владимир Жириновский уже не воспринимается как пугало для нерадивых чиновников. В глазах массового обывателя он стал говорливым артистом из телевизора, к которому никак нельзя относиться серьезно. Впрочем, серьезно относиться более не имеет смысла ко всей «системной оппозиции».
Официальная оппозиция при всех ее социальных лозунгах была лишь отформатирована в «нулевые годы». Тогда Владислав Сурков строил узкую малопартийную систему. Избиратель должен был видеть в ней базовые цвета идеологии, тогда как для власти были бы исключены политические сюрпризы. До кризиса эта ситуация устраивала и россиян, выбор которых был не только ограничен, но по большому счету лишен смысла. Одни из них выпускали свой пар, отдавая голоса «бойцам» из КПРФ или ЛДПР, а другие искали помощи тихих «реформистов» из СР. Большинство же людей отдавало предпочтение «Единой России» – партии реальных дел, «партии президента».
Экономический рост и рост реальных доходов в 2000-2008 годах, а после их частичное восстановление в 2010-2012 годах обнадеживали общество. Это поддерживало официальную партийную систему.
Столичные протесты 2011-2012 годов внесли мало изменений. Напротив, в ответ на них власти взяли патриотические ноты, которые, как многим казалось, были весной 2014 года подтверждены реальным делом – воссоединением Крыма с Россией. Однако уже со второй половины 2012 года шло повышение тарифов ЖКХ, а также сокращение социальной сферы. Снижалась социальная защищенность россиян. Власти действовали осторожно и их осторожность даже возросла, когда экономику в 2013-2016 годах накрыла Вторая волна кризиса. Кризис нанес целую серию ударов, которые заставили общество ощутить бесполезность системной оппозиции и сильно разочароваться в кабинете Дмитрия Медведева.
Стабилизация экономики в 2016-2017 годах не привела к росту реальных или даже номинальных доходов трудящихся. Зато верхи поверили, что настает подходящий момент для новых неолиберальных реформ. Они оценили разочарование людей в официальной оппозиции, как шанс для правого поворота в политике. Первоначальный успех кампании Алексея Навального (сумевшего на первых порах заполнить политический вакуум, вызванный отсутствием реального левого движения) рассматривался чиновниками как неприятность, с которой можно справиться не меняя общего курса. А когда эта кампания осенью забуксовала, стало ясно, что можно и вовсе не считаться с мнением и настроением большинства.
Симптомом этого поворота стало выдвижение кандидатом в президенты Ксении Собчак. Да, всё было исключительно бездарно оформлено, и ведет лишь к разочарованию в политике среди изрядного числа избирателей, ещё недавно лояльных власти. Но это не важно. Важно не то, что думает публика, а то, о чем официально будут говорить в ходе выборов. Повестка избирательной кампании сдвинута вправо. Вправо сдвигается и вся официальная политика.
Собчак явно поручено веселить публику и заменить либо подстраховать старых унылых клоунов. Впрочем, они едва ли годны для решения главной задачи выборного процесса – повышения явки избирателей. Теперь на неё будут работать официальные масс-медиа (парадоксальным образом выбивая почву из под кампании самого Путина), одновременно продвигая повестку радикального либерализма.
По замыслу кремлевских политтехнологов Путин должен выглядеть относительно умеренным кандидатом, которого в гонке поджимает справа либеральная лошадь. Возникает новая ситуация, так как в 2012 году соперником Путина считался не человек, а лишь воображаемый либеральный Майдан. Ранее же ему оппонировали кандидаты с левой риторикой (Зюганов и Харитонов). Но на прошлых выборах он взял эту роль себе, в глазах провинции оппонируя угрозе радикального либерализма. Только вот беда: кабинет Дмитрия Медведева воплотил именно ту программу, против которой голосовали сторонники Путина. Именно это является главным основанием для всеобщего разочарования в выборах.
Продолжающееся движение вправо призвано завершить реставрацию дореволюционных порядков и создать «гранитный фундамент» власти олигархии. Правящие круги должны быть избавлены от необходимости делиться с рабочим классом полученными доходами. Планируется приватизация наиболее ценных государственных пакетов акций. Система должна приобрести черты «чистого» капитализма: богатым – прибыли и привилегии, бедным – налоги и обязанности, одной из которых должна стать оплата так называемых государственных услуг.
Идеологический сдвиг вправо является необходимым прикрытием усиления неолиберального курса. В Думе появляются деятели клерикально-монархического толка, к которым приковано внимание прессы. Более всего на виду Наталья Поклонская и Виталий Милонов. Их бурные призывы запретить что-либо оскорбляющее поклонников «убиенного царя» или православных верующих подаются как главные события дня, недели, месяца, года. Обществу навязывается мысль, что подобные запреты (художественных фильмом, спектаклей, картин или книг) нужны, так как этого желает большое количество россиян.
В стране формально остающейся республикой эти призывы карать и запрещать не вызывают никаких преследований правоохранительных органов, столь чутких к деятельности оппозиции. Доброжелательно воспринимают власти и требования дать клерикалам больше позиций в системе образования, и привести его в соответствие с их средневековыми представлениями. В худших советских традициях всё это подается как удовлетворение «желаний граждан». Примером подобной практики может служить серьезное рассмотрение чиновниками проекта школьного курса «Нравственные основы семейной жизни», придуманного монахиней из РПЦ.
Инициативы правых консерваторов пропагандируются масс-медиа, а им самим пытаются создать образ новой политической силы, якобы жаждущей отодвинуть либералов и вернуть страны к истокам – завершить реставрацию, вернуть общество в дореволюционную эру.
Россияне не слишком верят в миф о святости Николая II. Многие инициативы клерикально-монархических правых из фракции «Единая Россия», всевозможных монахинь, «матушек», «общественников» или «экспертов» вызывают недоумение или отвращение. Окружающая же россиян реальность никак не напоминает о временах до 1917 года: страна по большому счету была создана в советскую эпоху. Тогда было пущено большинство промышленности, возникли научные и образовательные центры, были построены жилые кварталы, общественные здания, инфраструктура, включая системы отопления и водоснабжения. Тогда же возникла пенсионная система и современная медицина, гарантированная каждому. Образование стало всеобщим, бесплатным и качественным.
В советскую эпоху сложилась новая культура и потребительские запросы масс, развивались спорт и искусство. На культурном уровне дореволюционный мир оказался вытеснен и почти стерт. Никакие плачущие бюсты последнего императора или иконы с «невинно убиенным семейством» не в состоянии отменить факт модернизации, связанный с Революцией 1917 года и СССР. Однако именно ее успех сделал возможной реставрацию капитализма и переход его в «нулевые годы» к корпоративной форме – сложившейся вопреки усилиям многих либералов-реформаторов.
Капитал стремится завершить реставрацию в форме культурного, политического и социального триумфа. И если неудачи его усилий по реакционному одухотворению обывателя выглядели комично, то это прямое следствие неприятия обществом неолиберальной экономической практики – атаки против социальных гарантий (коммерциализация медицины и образования, а также лишения доступа к пенсии) и постоянного роста тарифов и налогов при отсутствии политики создания хороших рабочих мест для граждан. Этот курс властей исключает диалог с обществом, которое не могло бы одобрить его ни в какой форме. Для среднего класса России полная реализация такого плана означает гибель. Без социальной опоры он обречен на нищету.
Власти не понимают, на краю какой пропасти они находятся и упорно двигаются вперед, пытаясь тащить за собой всех нас. Государство пытается спастись от последствий собственных неудач, претендуя на то, чтобы в сознании масс придать себе сакральную форму, отказаться от остатков современной демократической легитимности, заменив её средневековыми ритуалами и верованиями. Политика символически все более поворачивает вправо, чтобы повернуть после выборов 2018 года вправо еще сильнее практически. Это способно погубить то слабое оживление в экономике, которым так гордятся. Тем более будет немыслим экономический подъем. Конструирования же правого фланга российской политики здесь ничего не даст. Бесполезны будут все отсылки к иконам и правильности дореволюционного порядка. Перенеся удар по своему материальному положению в 2008-2009 и в 2013-2016 годах, россияне вряд ли будут безмолвно реагировать на третье разорение менее чем за десять лет.
Сдвиг вправо российской политики обречен. Призванный поставить точку в процессе реставрации, он, в самом деле, может это сделать. Только смысл этого финала будет совсем не таким, как на это надеются его заказчики и организаторы.
http://rabkor.ru/columns/editorials/2017/11/01/povestka-dnia-sdvigaetsia-vpravo/
