Владислав Сурков считается главным идеологом Кремля. С 2000 по 2012 годы он был серым кардиналом, почти целиком контролировавшим российскую внутреннюю политику. Без его одобрения ни одна партия не получала доступа к выборам, ни один кандидат не занимал своего места в списке, пусть даже оппозиционных парламентских партий. Сурков контролировал СМИ и определял направление общественной дискуссии.
Он создал концепцию новой российской государственности 2000-х годов. Эта доктрина называлась «суверенная демократия». Эта модель была задумана Сурковым как подобие западной демократии, только без подчинения Вашингтону. В соответствии с нею, Россия должна противостоять попыткам Запада захватить полный контроль над национальными ресурсами и навязать ей новый колониальный порядок под маркой «демократии». Своим рождением эта концепция обязана серии прозападных переворотов и так называемых «цветных революций», которые прокатились по Сербии, Грузии, Украине и Киргизии. Российская элита устами своего главного политического технолога и идеолога отказывалась быть объектом подобных экспериментов. Вместо этого, она предлагала собственную версию имитационной демократии, в рамках которой воспроизводился весь спектр идеологий и соответствующих им партий – от левых до правых. Их голоса дозировано допускались в СМИ. Единственным условием было признание патриотического консенсуса: приоритета национального суверенитета над попытками Запада вмешиваться в российскую политику. При этом власть оставалась над схваткой левых и правых, как бы следя за соблюдением правил игры.
В 2012 году массовое протестное движение дискредитировало политические технологии Суркова, показав их ограниченность. Всесильного чиновника уволили, а к руководству внутренней политикой пришли совсем другие люди. Вместо постмодернистских интриг и идеологических манипуляций, они стали опираться на жесткое администрирование и часто прибегать к насилию и репрессиям. Но навыки Суркова скоро оказались востребованы на другом направлении – Путин назначил его своим советником по Украине. Фактически, именно Сурков руководит российской политикой по отношению к этой стране со времени Майдана – новой, более брутальной и насильственной версии «цветной революции», осуществлённой при поддержке из-за рубежа.
Публичные выступления Суркова часто играют роль важных идеологических и политических деклараций российского режима. Так, в 2014 году именно Сурков ввел в оборот термин «гибридная война», который до сих пор используется для обозначения нового типа военно-политических противостояний, в которых обе стороны используют прокси-силы, и широкие политические кампании для дестабилизации противника. А на прошлой неделе кремлевский стратег выступил с новой, программной статьей, которая называется «Кризис лицемерия. «I hear America singing»» (https://russian.rt.com/world/article/446944-surkov-krizis-licemeriya)
Сурков, фактически, констатирует коллапс доминирующей на Западе идеологии, которую он называет не иначе как лицемерием. Песни Америки, которые он слышит, все об одном и том же: «Общественный договор, написанный на распадающемся политическом языке, начинает понемногу терять силу. Основные положения этого договора, начертанные золотыми буквами, становятся скучны и ненавистны». Кремлевский стратег ставит окончательный диагноз западной идеологии «демократии», цитируя песню популярной американской группы 5FDP «done with all your hypocrisy».
Все это, в принципе, не слишком ново и оригинально. Кроме одного немаловажного момента: кризис лицемерия диагностирует один из маршалов этого жанра. Человек, создавший насквозь фальшивую, искусственную политическую и идеологическую машину путинского режима.
В свою защиту Сурков утверждает, что лицемерие неизбежно. Важно лишь удерживать баланс правды и лжи, двойных и тройных стандартов, так чтобы у общества оставалась хоть какая-то возможность притворяться, что оно верит в общепризнанные догмы, и чтобы люди продолжали понимать друг друга, разговаривая языком эвфемизмов, недомолвок и идеологических клише. Но по большому счету, «лицемерие в рационалистической парадигме западной цивилизации неизбежно».
Для Суркова – политического администратора, который специализировался на медийных и политических кампаниях, призванных дезорганизовать сопротивление политике режима и укрепить лояльность населения власти, идеология — это всего лишь технология контроля. Она в равной степени неизбежна, необходима и… фальшива. Он знает это по собственному опыту, когда создавал липовые «левые» и «правые» партии, когда запускал медийные скандалы, призванные отвлечь внимание нации от по-настоящему важных вопросов. Но он знает это и по работе своих западных коллег, которые делали то же самое, и не только у себя дома, но и экспортируя это «лицемерие» в зависимые страны. Суркову кажется, что сегодняшние попытки властей США запретить российский RT не совместимы с рутинной практикой тех же США, которые годами создают и финансируют целый пул СМИ в России и других странах. Ему кажется смешным, когда западные журналисты и политики, всего несколько лет назад пафосно расхваливавшие «революции фейсбука», якобы несущие миру безграничную свободу, теперь устраивают истерики вокруг нескольких фейсбук-сообществ, созданных под американские выборы российскими политтехнологами.
С другой стороны океана в спор об идеологическом оружии включился один из создателей и лидеров движения Occupy Wall Street Мика Уайт (Micah White). В своей статье в The Guardian (https://www.theguardian.com/commentisfree/2017/nov/02/activist-russia-protest-occupy-black-lives-matter) он жалуется, как стал объектом манипуляции со стороны русских интернет-троллей. «Я начал Occupy Wall Street, а Россия пыталась использовать меня» — пишет он. На практике дело было в том, что представитель одного из предположительно созданных русскими сетевых сообществ взял у него интервью о расизме и проблемах афроамериканцев. Другие «русские тролли» в то же самое время брали интервью и раскручивали проблемы, близкие консервативным и ультраправым избирателям.
«We are witnessing the advent of social movement warfare: the deployment of social protest as an effective alternative to conventional military conflict» — пишет Мика Уайт. По существу, он пишет о том же, о чем и Сурков – о том, что идеология является инструментом в руках правящих элит, которые манипулируют своими и чужими гражданами, решая собственные задачи.
В отличие от Суркова, Мики испытывает чувство вины. Он предлагает начать с «honest acknowledgement from American activists that we were complicit in Russia’s ability to mimic our protest movements». И в качестве рецепта он предлагает перенести протесты с Wall Street в Москву: «That means exporting our protests to every country, especially those suspected of supporting, co-opting or controlling our movements».
Это именно то что от него – и от всех нас — и ожидают наши правящие элиты. Чтобы мы боролись не с нарушениями прав человека, эксплуатацией, неравенством и авторитаризмом внутри своих стран, а «мыслили глобально», сражаясь с внешним врагом. Такой «активизм», без сомнений, найдет всемерную поддержку от политиков, бизнеса, крупных медиа и прочих лицемеров.
Я сам был почти как Мика Уайт. Я тоже стоял у истоков массового протестного движения. Мики давал интервью RT, а я ходил (и хожу) на эфиры на американское Радио «Свобода». Я выступал на антиправительственных демонстрациях, которые хвалило американское посольство. И что? Значит ли это, что все, что я говорил с тех трибун о лицемерии Суркова, коррупции, обогащении олигархии, о фальсификациях выборов, было лишь частью американской пропагандистской машины? Стоит ли мне отказаться от своих слов? Или, быть может, подобно Мики Уайту, сосредоточиться на «экспорте революции» в США, отложив претензии к Кремлю в дальний ящик? Это наверняка открыло бы передо мной российские медиа.
Честно говоря, я не согласен с этим. Я всегда говорил и писал то, что считал своей правдой. И собираюсь так действовать и дальше, кто бы не подносил мне микрофон. Я отдаю себе отчет, что закономерно в России меня обвиняли за это в том, что я и мои товарищи – грузинские агенты, а в Швеции — что я агент Путина. (https://www.aftonbladet.se/kultur/a/LR44R/det-ar-jag-som-ar-putins-agent)
В отличие от Мики Уайта, я не хочу восстановить отношения ни с теми профессиональными лицемерами, ни с другими. Более того, я думаю, что именно здесь и лежит важнейшая проблема нынешней эпохи.
Публичное пространство, сам язык, на котором мы обсуждаем политику и общество, почти полностью захвачен теми, кого Сурков так изящно назвал лицемерами. Функционерами идеологического аппарата, для которых идеология – всего лишь инструмент контроля и подавления. Именно поэтому любая попытка всерьез оспорить их монополию на публичное высказывание вызывает такие истерические реакции.
А вот идеология, как форма рационального осмысления коллективного интереса, деконструирована вместе с теми социальными субъектами, которые она могла бы и должна была бы объединять. И это ставит всех нас, кто ищет слова для описания окружающей действительности, где неравенство, диктатура и пропаганда гонят весь мир к войне, в зависимость от лицемеров. Одних или других.
А нам нужен свой язык. Без лицемерия. И прошедший юбилей русской революции указывает, где его искать.
Алексей Сахнин (Левый Фронт-Швеция)
